Примерно через полтора часа после полуночи, где-то между станциями Вчерашние Беляши и Нижний Самосер, я утратил Всяческое Терпение. Чуть позднее, минут всего через пять, у меня совсем потерялся Стыд Перед Людями. Но и этого оказалось мало. Когда дешёвые электронные часы на запястье моего дорогого соседа пикнули о двух часах ночи, я потерял Страх Божий. Я взял подушку, спустился с верхней полки, положил её на лицо старухе и сам сел сверху.

Через десять минут я, наконец-то, спокойно спал. Я спал и храпел, но никто в моём купе не противился этому. Потому что все они меня любили. Нас было восемь, и мы ехали к жаркому Балтийскому морю; наши вкусовые сосочки тосковали по копчёной рыбе, а руки – по сачку. Сачок пластиковый с сеточкой и сочок берёзовый с мякотью. Иногда с водочкой, так-то. Польским бабочкам уже снилась булавка с перламутровой головкой, которая навеки припердолит их в наших насекомых коллекциях. Мы были опытные энтомологи, и солнце светило столько, сколько нам было надо. А когда мы выходили охотиться на ночных бабочек, оно послушно отворачивалось в чулан и стыдилось. Но это всё я говорю совершенно не о том.

Никто не нервничал по поводу моего храпа потому, что знали и любили меня. Правда. Настоящая любовь творит с человеческим подсознанием феноменальные вещи.