Паратов - это же просто лакей. Без денег - ноль, никто, вынужденный подчиняться обстоятельствам. Разве это мужчина? А Карандышев - жалкий, нищий, но он не подчиняет свое “я” внешнему миру. И он скорей убьет женщину, которую считает своей, чем разменяет себя… Вот это мужчина!

Кажется, это Ленин сказал, что общество развивается по спирали. Мысль занудная, но верная. По спирали. Так и вертимся, как блоха в скипидаре. Видимо, по спирали в российскую обыденность вернулось ведомственное хамство. Правда, под новыми именами: «корпоративный дух», «корпоративный уровень». Прежде, в советские времена, эта штука называлась проще: «комплекс вахтера».

ВЕРНОПОДДАННЕЙ КОРОЛЯ
Когда я был маленький, я не ездил в пионерские лагеря… В отличие от героев известной советской кинокомедии. Родители-актеры каждое лето проводили два-три месяца во всевозможных российских городах - гастроли. Соответственно, меня перевозили из города в город в качестве реквизита. Что дало мне наглядное представление о том, насколько «широка страна моя родная», и глубочайшее знание советских гостиниц.

А любая советская гостиница в то время была маленьким слепком большой страны. В том числе и знаменитый «Венец». Для тех, кто не помнит реалий четвертьвековой давности, поясню: «Венец» - крупнейшая гостиница Ульяновска, города-мемориала вождя мирового пролетариата. Со всеми вытекающими…

Вот из нее я как-то и вышел. Один, родители были на спектакле. Прогулялся по набережной и попытался вернуться в номер. Не тут-то было: двери грудью заслонил швейцар. По виду - то ли адмирал в отставке, то ли уволенный в запас тюремщик.

«Где пропуск?» - «Ой, в номере забыл!» - «Без пропуска пропускать не положено!» - «Давайте я поднимусь и принесу пропуск!» - «Не положено!» - «Тогда пусть кто-то откроет номер и возьмет на столе мой пропуск». - «Не положено!»…

Через пару часов вернулись родители, нашли свое 11-летнее чадо в холле, сходили за пропуском, и я смог вернуться в номер.

Двадцать лет спустя. Захожу в Казани в модный по местным меркам бутик. Захожу в привычном для себя виде. Начинаю выбирать пиджак, и вдруг подходит девушка-продавец. И сообщает мне вполголоса: «Молодой человек, у нас все дорого!» Я смотрю в честные и ясные глаза девушки и вижу в них свое отражение. Стоит, понимаешь, в рубашке с закатанными рукавами, простеньких джинсах и стоптанных кроссовках и трогает, понимаешь, дорогие пиджаки с карманами. А у них тут бутик, а не баран чихнул. Причем самый-разсамый на всю Казань… Бутик, конечно, а не баран. Но почему-то все это напоминает мне давнюю историю в «Венце».

Только в отличие от ульяновского швейцара казанскую «бутикессу» удалось довести до смущения. Вынимаю бумажник. Извлекаю оттуда карту VISA.

«Девушка, как вы думаете, что это?» - «Карта VISA» - отвечает удивленная девица. - «Да? А сколько на ней денег?» - «Откуда же я знаю!» - девица удивлена еще больше. «Вот именно! - говорю я. - Откуда вы знаете, что здесь не хватит, чтобы скупить весь ваш магазин?..».

Впрочем, бедную продавщицу добила не эта логическая задачка, а куда более простой довод. По случайности я был знаком с владелицей бутика. Ну и набрал ее номер непосредственно из магазина. Во время разговора девица стояла рядом по стойке «смирно». И, судя по виду, была готовым кандидатом в кардиоотделение…

В этом смысле лекарство от «комплекса вахтера» за четверть века не претерпело почти никаких изменений. Впрочем, оно и за триста лет мало изменилось: зарвавшегося лакея лучше всего учить палкой.

Помню, примерно в те же времена, что и гастроли в Ульяновске, опаздывали мы с мамой в театр. И вот типичная картинка тех времен: стоит на остановке трамвай, а перед самым носом подбежавших к нему и запыхавшихся людей вагоновожатый закрывает двери. Такая у него маленькая власть - казнить и миловать.

Только в случае с моей родительницей неизвестный вагоновожатый ошибся. Сильно. Со всей актерской импульсивностью мамаша перехватила зонт и хрястнула его ручкой по стеклу закрывшейся двери. Окошко вдребезги, водитель в ауте. И вполне удовлетворенная мама хорошо поставленным голосом сообщает ему на всю улицу: «Вот теперь езжай! Вернее даже - ехай!»…

Кстати, у мамы был любимый анекдот на тему «комплекса вахтера». Две собачки встречаются на площадке для выгула. Одна гордо говорит: «Я, между прочим, доберман-пинчер!» - «Да?! Ух ты! А я тут просто так, покакать пришла…»

«ВАМ НЕ СЮДА…»
Появляются и более изысканные варианты профилактики «комплекса вахтера». Один из них, вычитанный когда-то в журнале, мне довелось пару раз применить на практике. Речь там шла о том, как правильно себя вести с продавцами компьютерных салонов. Как известно, они любят «грузить» клиентов многочисленными терминами, программистским жаргоном и обдавать презрением покупателя недорогой техники. В итоге означенный покупатель нервничает, жутко потеет и чувствует себя неуместным в этом салоне «чайником». И… Не продолжать? Сталкивались?... Тогда записывайте хороший рецепт.

…Юный и прыщавый, как положено программисту-неудачнику, продавец. Тоном нескрываемого превосходства он объясняет, почему выбранный мной компьютер отстал от всех мыслимых и немыслимых веяний современности и мог считаться достойным приобретением лишь во «времена Очакова и покоренья Крыма». Словом, плох. А хорош, разумеется, только вон тот гибрид космического корабля и сенокосилки. Ну да, тот, что под ценником «148 792 руб. 00 коп».

Я спешно засовываю в рот жевательную резинку (тут очень важно звучание вашего голоса). Раскручиваю на пальце ключи от машины. И, небрежно выдувая «бубльгумовские» пузыри, начинаю контратаку: «Слышь, братан, а у тя скока компов?» - «У меня?» - опешило юное создание. - «Ну да, у тя…» - «Один, конечно». - Оди-и-ин?.. - тут надо выдержать паузу. - Слышь, а у меня три штуки дома и двенадцать в офисе… Так если я заработал в жизни на пятнадцать компов, а ты тока на один - чего же ты меня учишь?».

Забавно, но факт: подобный диалог действует на продавцов как удав на кролика. Вам быстро и вежливо упаковывают выбранный вами компьютер. И провожают к выходу с почестями, достойными японского микадо, случайно забредшего в «Макдоналдс».

Впрочем, подобные маленькие реванши ситуации не меняют. Тем паче, что наши «вахтеры» так и не отучились встречать по одежке. Видимо, это вечное, российское…

В салонах МТС в отделе VIP-клиентов на меня всегда смотрят как солдат на вошь. Иногда спешат напомнить: «Молодой человек, вам не сюда, тут отдел VIP-обслуживания». За "молодой"- спасибо, но любопытно: почему девица за конторкой с одного взгляда на меня стремительно определяет, что мне «не сюда»? И почему, увидев, что мой телефонный тариф равен половине ее зарплаты, столь же стремительно убеждается в обратном? Может, не надо так спешить?

Синдром маленького преданного лакея, охраняющего «хозяйское», неистребим. И бессмертен совет Дейла Карнеги: если уборщик просит у вас прибавки к жалованью - повесьте на его каморке табличку «начальник отдела уборки». И он будет служить вам не за страх, а за совесть - без всяких помыслов о зарплате. Потому что нет ничего преданнее, чем большой слуга маленького хозяина. Он верноподданнее самого короля, корпоративнее самой корпорации.

Моя бабушка на эту тему напоминала старинное присловье:
- Ах, как сладки гусиные лапки!
- А ты видал?
- Я не видал, но мой дядя видал, как их барин едал…

Такая вот российская гордость, не за себя - за службу. Или за державу. Благо каждый дурак в нашей стране знает набившую оскомину фразу: «За державу обидно».

ДОСТОИНСТВО - ПОНЯТИЕ КОНГРУЭНТНОЕ
Поздним вечером вышел из отеля на Невском без сигарет. Попытки обнаружить киоск или минимаркет успехом не увенчались. Сигареты нашел в ночном клубе. И не удержался, посетовал девушке за стойкой бара: «Представляете, на всем Невском сигарет не найти!» Признав во мне презренного москвича, барменша милого тона не поддержала и обдала меня высокомерным презрением: «Естественно, это вам не ваша Тверская! У нас тут вообще-то культурная столица России!» Потом вручила чек: 110 рублей за пачку «Кента». Неплохой, надо сказать, навар на гордости за культурную столицу…

Нечто подобное пришлось наблюдать и в Эрмитаже. До самолета оставалось пять часов, дела в Петербурге закончены, и я решил провести оставшееся время в залах Зимнего. Не тут-то было. Сумку с багажом (из отеля я уже выписался) в гардеробе Эрмитажа у меня приняли с боем. «Тут музей, а не вокзал!» - заявила воинственная гардеробщица. Мой робкий довод, что в Лувре багаж в гардероб принимают вызвал бурю негодования: «Ну и идите в свой Лувр!».

Увы, Лувр не мой. Просто его служители прекрасно понимают, что основные посетители музея - не коренные жители города, а туристы. И понимают, что служат прежде всего им, а не дворцу. Нет в них вот этой лакейской уверенности, что они с «Джокондой» по одну сторону баррикад, а посетители - по другую. Возможно, именно поэтому им и не приходится слышать то, что услышала гордая сотрудница Эрмитажа: «Извини, бабуля, а ты тут все-таки кем - гардеробщицей или императрицей?»

Риторический вопрос: почему «большие слуги» до сих пор не осознали простейшую, казалось бы, истину, - к тебе относятся так же, как ты относишься к другим. Достоинство - свое и чужое - понятие конгруэнтное.

…Понимаю, что сейчас изрек что-то сложное. Я как-то любимую девушку подобным напугал. Просыпаюсь поутру задумчивый, меня и спрашивают: что-то приснилось? «Ага. Я во сне решал сложную задачку: смогут ли заняться сексом две двухмерные, несимметричные, но конгруэнтные собачки?».

…Не знаю, что в итоге получилось у собачек, а у нас пока получается не очень. Чего-то не хватает. То ли трехсотлетних традиций демократии, то ли просто нормального уважения к самим себе. Не к своей службе, месту в жизни, наличию денег и проч., а к собственному «я».

Уже помянутая мной бабушка когда-то удивила меня и заставила задуматься несколько неожиданным суждением. Было это в те времена, когда вся страна прилипла к телевизору: первый раз показывали рязановский «Жестокий романс». Следя за перипетиями кипящих на экране страстей, бабушка вздохнула: «Да, вот это мужчина!»
«Ты о Паратове?» - поинтересовался я (вся женская часть страны в то время была влюблена: Никита Михалков, весь в белом, в образе купца Паратова покорял слабый пол).
«Нет, о Карандышеве».
- «?!»
- «А ты посмотри сам: Паратов - это же просто лакей. Без денег - ноль, никто, вынужденный подчиняться обстоятельствам. Разве это мужчина? А Карандышев - жалкий, нищий, но он не подчиняет свое “я” внешнему миру. И он скорей убьет женщину, которую считает своей, чем разменяет себя… Вот это мужчина!».

Странное, на первый взгляд, суждение. Сколько ставили «Бесприданницу» - такого не слышал. Потому что Россия иначе воспринимает, иначе ощущает себя. Наверное, поэтому напыщенный купчик нравился больше бедного дворянина. Поэтому мальчики-ботаники играют в «крутых», изъясняясь на сленге, напоминающем словарный запас программиста, отсидевшего за изнасилование канарейки. Поэтому российские мужчины едва ли не единственным достойным образом считают мачо и тщательно изображают в жизни латиноамериканского сутенера, мающегося с похмелья…
Такая уж лакейская привычка.